Самая древняя метка, вырезанная на растущем дереве, была сделана в VI веке
|
Исключительная наблюдательность позволила чешским ученым среди сотни деревьев обнаружить особую метку на стволе. Эта метка — шестиконечный крест — была сделана в VI веке н. э. или чуть позже на тогда еще живом дубе. Ученые рассуждают, с какой целью житель средневековой Европы вырезал на дубе крест: отметить путь, исполнить религиозный обряд, пометить собственные владения? Ответить на этот вопрос трудно, так как этот знак — самый ранний для средневековой культуры и один из очень редких подобных памятников, так что ученым практически не с чем сравнить материал. Тем не менее находка важна в методическом плане, так как она открывает историкам новый тип информации о прошлом.
На рис. 1 мы видим две очень похожие отметины на деревьях. В обоих случая на коре вырезан шестиконечный крест, края которого расплылись, так как живое дерево начало залечивать свои порезы. Несмотря на внешнее сходство, эти две метки имеют для науки совсем разный вес. Та, что справа, ученых не интересует вовсе, а той, что слева посвящена обстоятельная статья в журнале Antiquity, выполненная двумя чешскими авторами, Дагмар Дреслеровой из Института археологии (Прага) и Радеком Миклашем из Института геологии (Прага).
Правый крест отмечает современную туристическую тропу в лесопарке, и ничего особенного собой не представляет. Зато левый крест был обнаружен учеными при изучении завала полуокаменевших древесных стволов, и вырезали его в раннем Средневековье. Датировка проведена радиоуглеродным методом (529–871 н. э); использовать более точный метод дендрохронологии в данном случае не удалось, слишком уж плохо сохранился конкретный ствол. Авторы исследования подчеркивают, что столь древняя отметина, вырезанная на живом дереве, еще не попадала в руки ученых.
В действительности ученые искали вовсе не следы средневековой человеческой деятельности, а следы деятельности насекомых-короедов. А в качестве массового материала для исследования использовали завалы полуфоссилизованных (окаменевших) дубовых стволов (рис. 2). Эти стволы были погребены под песчаными и гравийными наносами Эльбы в Богемии.
|
Внимательно обследуя каждый ствол в поисках запечатленных ходов насекомых, специалисты случайно наткнулись на повреждение явно искусственного происхождения. Под древесной корой, которую снимали для обнаружения следов насекомых, обнаружилась рельефно выпуклая фигура в виде шестиконечного креста, выполненная более грубой древесной тканью. Так дерево пыталось залечить крестообразный надрез, сделанный человеческим топором. Отсюда следует, что эта отметину вырезали на стоявшем живом дереве. Крест, судя по ширине ствола, находился на уровне человеческого роста. Итак, параллельно с намеченным проектом по насекомым ученым представилась возможность поразмышлять о людях, обитавших в Богемии в начале Средневековья.
|
Фактический материал свидетельствует о том, что в раннем Средневековье у людей было в обычае зачем-то отмечать деревья крестом. Примерно как и сейчас. Современные люди часто вырезают что-нибудь памятное на деревьях (стволах, садовых скамейках, венцах деревянных изб и т. д.): имена любимых или свои имена, даты, символы, стрелы — всё что угодно, было бы время и желание. В лесных хозяйствах помечают деревья в качестве ориентира или те, которые нужно спилить. Но что имели в виду средневековые люди?
В известном труде римского античного автора Катона «О сельском хозяйстве» упоминается обычай отмечать границы владений, вырезая знаки владельцев на заметных деревьях. Это первый вариант объяснения найденного знака. У бортников славянских племен было принято на своей территории помечать индивидуальными знаками деревья с пчелиными дуплами, чтобы конкуренты не опустошили соты прежде хозяина. Эта практика исчезла после внедрения в обиход искусственных ульев.
Также известно, что в Швеции со времен раннего Средневековья пастухи снимали с деревьев кору и на оголенном участке вырезали свои знаки, указывая границы летних пастбищ. Во Франции в реестрах аббатства св. Виктора Марсельского (St. Victor's Abbey, Marseille), которые относятся к XII веку, указано, что следует вырезать на дубе крест, чтобы отметить свои владения. То же самое правило бытовало и в других средневековых монастырях, а также в светских хозяйствах Европы. Здесь важно подчеркнуть, что в качестве подобного приметного ориентира целесообразно было использовать не лесные деревья (как в лесу дерево заметить?), а высокие деревья, предпочитающие открытые пространства. На эту роль лучше всего подходят дубы.
С другой стороны, двухсотлетний дуб (а возраст нашего дуба именно таков) — слишком уж заметное во всех отношениях дерево, так что его легко и найти в лесу, и выделить для исполнения культурных или религиозных обрядов. В законах галльского короля Хлодвига I (Clovis I) начала VI века можно найти ссылку на маркировку деревьев метками хозяев владений. А про символическое значение дубов в различных средневековых религиозных обрядах образно и убедительно написал еще в позапрошлом веке Джеймс Джордж Фрэзер. В славянских верованиях дуб считался деревом Перуна, верховного божества грома.
Мы видим, что авторы исследования добросовестно перебрали все так или иначе содержательные интерпретации своей находки. Они так и не смогли остановиться ни на одной из них — слишком мало данных; в такой ситуации слишком легко дать волю безосновательным фантазиям. Но авторы, тем не менее, сочли нужным подчеркнуть два момента. Во-первых, фактически подтвержденную древность обычая вырезать знаки на деревьях, во-вторых, неожиданность находки. Второе кажется им важнее. По всей вероятности, обнаруженный знак не уникален, так как по берегам и на дне рек захоронено огромное количество стволов деревьев, относящихся к Средневековью и даже более ранних. Теперь, зная, что и где искать, и при определенном упорстве и везении наверняка удастся найти еще немало подобных знаков. Так у историков появится новый тип фактической информации, свидетельствующий об обычаях прошлых времен.
Источник: Dagmar Dreslerova, Radek Mikulas. An early medieval symbol carved on a tree trunk: pathfinder or territorial marker? // Antiquity. 2010. V. 84. № 326, P. 1067–1075.
Елена Наймарк
