Хороший забор — главное условие восстановления мамонтовых степей
|
Закончено сооружение двадцатикилометрового забора вокруг «Плейстоценового парка» на севере Якутии. Это позволяет приступить к переселению в заказник (в дополнение к уже живущим там лошадям, лосям, оленям и медведям) остальных уцелевших представителей мамонтовой фауны — бизонов, овцебыков, верблюдов, крупных кошачьих и других зверей, которые 10 тысяч лет назад проживали вместе на огромных территориях Евразии и Северной Америки и составляли основу самой крупной наземной экосистемы того времени. Добившись высокой плотности крупных травоядных, руководитель проекта Сергей Зимов рассчитывает восстановить экосистему мамонтовых степей, которая в сотни раз превосходила по продуктивности нынешнюю тайгу и тундру.
«Элементы» уже не раз писали об экологическом кризисе конца плейстоцена (около 10-12 тысяч лет назад), когда произошел коллапс экосистемы мамонтовых степей, кормивших гигантские стада крупных травоядных. На месте богатейшей северной степи сегодня простираются почти бесплодные болота, тундра и тайга. Мамонтовую степь в определенном смысле можно считать родиной современного человека — именно в этой экосистеме зародилась верхнепалеолитическая культура, именно здесь наши предки делали свои первые шаги к цивилизации. Экологи и палеонтологи называют две возможные причины гибели мамонтовой фауны — потепление и деятельность первобытных охотников.
|
Сергей Афанасьевич Зимов (Sergey A. Zimov), известный российский эколог, директор Северо-Восточной научной станции РАН, считает, что главную роль сыграл второй фактор. По его мнению, животные мамонтовой фауны и сегодня вполне могли бы жить в некоторых районах северной Евразии и Америки: и подходящие пастбища для них нашлись бы, и климат не показался бы им чрезмерно теплым. Животные погибли не от потепления. Их истребили первобытные охотники, научившиеся изготавливать «абсолютное оружие» — острые кремневые и обсидиановые наконечники, способные пробить толстую шкуру. С исчезновением животных изменилась и растительность: степь заболотилась, заросла лесом, кустарником, мхами и лишайниками. Но если вернуть животных, экосистема должна восстановиться.
Еще в 80-е годы под руководством С. А. Зимова на севере Якутии, в нижнем течении Колымы, начался уникальный экологический эксперимент по восстановлению экосистемы мамонтовой степи. Основная идея Зимова очень проста: больше животных — больше навоза, больше навоза — больше травы, больше травы — больше животных. Именно так Зимов представил свою идею местному начальству (тогда еще существовали всемогущие секретари райкомов, вскоре разделившие судьбу мамонтов) — и очень быстро получил в свое распоряжение табун полудиких, не боящихся мороза якутских лошадок. С них и начался «Плейстоценовый парк» (Pleistocene Park). Впоследствии к лошадям добавились лоси, олени, медведи.
Растительность на территории парка начала меняться. Животные расчистили заросли бурьяна и кустарников, расправились с многолетними залежами сухой мертвой травы, удобрили почву навозом. Это способствовало росту сочных, богатых белками трав...
|
К сожалению, встречающиеся в интернете и СМИ сведения о «Плейстоценовом парке» страдают отрывочностью и неполнотой. Чтобы понять, что там происходит сегодня и есть ли надежда у нас или наших детей увидеть на далеком Севере нечто подобное парку Серенгети, необходимо было поговорить с непосредственными участниками и очевидцами.
Нам удалось встретиться с С. А. Зимовым во время его кратковременного пребывания в Москве по пути в США, где он собирается выступить на нескольких экологических конференциях. Надо сказать, что Зимов — эколог с мировым именем, его статьи публикуются в журналах Nature и Science (об одном из его исследований см. Таяние вечной мерзлоты ведет к выбросу в атмосферу миллионов тонн метана, «Элементы», 11.09.2006).
|
Сергей Афанасьевич рассказал, что дальнейшее развитие проекта «Плейстоценовый парк» долго сдерживалось весьма прозаической причиной — отсутствием хорошего забора. Это не так-то просто — построить непреодолимый для крупных животных забор на вечной мерзлоте. Эту работу удалось завершить только в нынешнем октябре, и теперь, по мнению Зимова, дело быстро пойдет на лад. Для восстановления степной растительности очень важно добиться достаточно высокой плотности травоядных, а в тесноте никто жить не любит. Забор необходим, чтобы звери не разбегались на первых порах, когда их станет много, а пастбища, ими самими создаваемые, еще не заработают в полную силу. До сих пор, впрочем, звери и без забора не разбегались, однако и поголовье было сравнительно небольшим.
Уже в следующем году Зимов рассчитывает пополнить фауну парка новыми видами крупных травоядных. Возможно, это будут овцебыки, которых уже активно пытаются акклиматизировать в разных районах российского Севера, и канадские бизоны, которые недавно были завезены в Якутию и сейчас постепенно привыкают к суровым природным условиям своей новой родины в южной части республики, в национальном природном парке «Ленские столбы».
В дальнейшем надо будет подумать и об эффективных хищниках — без них многочисленные стада травоядных будут слишком уязвимы для эпидемий. Зимов полагает, что на роль верховного хищника в «Плейстоценовом парке» вполне подошел бы тигр. Холод ему нипочем, считает Зимов: зверь крупный, шкура толстая, была бы пища — остальное приложится. Кроме того, придется позаботится и о таких мелких, но необходимых компонентах степной экосистемы, как жуки-навозники.
|
Надо сказать, что многие природоохранные организации не поддерживают эту инициативу, поскольку традиционно считается, что мы должны оберегать те экосистемы, которые реально существуют сегодня и подвергаются опасности со стороны человека, а не конструировать какие-то новые сообщества, пусть и сходные с древними, давно исчезнувшими прототипами.
Зимов категорически не согласен с этим. Основных возражений два. Во-первых, большинство современных экосистем все равно не смогут выдержать растущий антропогенный пресс, они, по сути дела, обречены. Человеку волей-неволей придется заняться экологическим конструированием, чтобы создать устойчивые сообщества, приспособленные к жизни в условиях полного подчинения биосферы нуждам человечества. Во-вторых, те северные экосистемы, на месте которых можно восстановить мамонтовую степь, — в первую очередь тундра — это не совсем настоящие, «полноправные» экосистемы. Это скорее некий трагический зигзаг истории, огромное, почти безжизненное пространство, которое совсем недавно (по эволюционным меркам) заместило собой плодородную северную степь, существовавшую сотни тысячелетий.
Слушайте интервью с С. А. Зимовым на радио «Свобода» в пятницу, 15 декабря в 22.40.
