Любовь и верность контролируются дофамином
|
Супружеская любовь и верность у полёвок связаны с выделением клетками мозга «вещества удовольствия» — дофамина. В мозге женатого самца происходят изменения, благодаря которым он теряет интерес ко всем другим самкам.
Прерийная полёвка Microtus ochrogaster — мелкий грызун, для которого, как и для многих других животных, характерны моногамные семьи. Самец и самка после первого спаривания остаются вместе на всю жизнь и отличаются исключительной супружеской верностью. Самец не желает знать других самок и ведет себя по отношению к ним агрессивно. Самка тоже верна своему избраннику и отвечает агрессией на домогательства других самцов. Полёвок, образовавших пару, связывают прочные узы взаимной привязанности. Только человеческое высокомерие мешает назвать эту привязанность настоящей любовью. По крайней мере, на физиологическом уровне эти явления идентичны.
Брэндон Арагона и его коллеги из Университета штата Флорида (США) пытаются разгадать нейрохимические механизмы, лежащие в основе супружеской верности полёвок. Известно, что и привязанность к партнеру, и агрессия по отношению к чужакам связана с образованием в одном из отделов мозга (прилежащем ядре) нейромедиатора дофамина.
Каким образом одно и то же вещество может стимулировать и любовь, и агрессию? Ученые установили, что ключевую роль здесь играют два разных типа дофаминовых рецепторов (ДР), сидящих на поверхности нейронов: D1 и D2. Кстати, у человека ДР тоже участвуют в эмоциональном контроле поведения. Небольшие изменения (мутации) рецептора D2 могут вызвать, например, склонность к алкоголизму (такому человеку не хватает естественных стимулов для получения радости от жизни в должном количестве, а алкоголь — сильный стимулятор рецепторов D2).
|
Исследователи показали, что блокирование рецепторов D2 в прилежащем ядре у полёвок приводит к тому, что после спаривания не возникает взаимной привязанности, и супружеская пара не формируется. Если же, наоборот, искусственно стимулировать D2, то у самца возникает «любовь до гроба» к первой встречной самке, даже без предварительного спаривания. И человек в этом отношении мало отличается от грызунов (все знают, как возрастает любвеобильность после нескольких рюмок крепкого стимулятора рецепторов D2).
Искусственная стимуляция рецепторов D1, наоборот, препятствует развитию привязанности. Полёвки спариваются столь же охотно, как и контрольные, но остаются после этого равнодушны друг к другу. Рецепторы D1, как выяснилось, нужны не для любви, а для ненависти (агрессии), которая тоже важна для прочности семейных отношений. Конечно, речь идет об агрессии к чужакам, а не к партнеру.
Оказалось, что формирование прочной пары у полёвок происходит в два этапа. Сначала (после первого спаривания) быстро развивается нежная привязанность, опосредуемая рецепторами D2. Затем в течение первых двух недель совместной жизни у самца происходят серьезные изменения в прилежащем ядре: там становится гораздо больше рецепторов D1. Благодаря этому самец не может «влюбиться» в другую и остается верен своей первой и единственной. Более того, он ведет себя крайне агрессивно по отношению ко всем другим самкам, вторгшимся на его территорию. Если у такого верного супруга заблокировать рецепторы D1, он перестает кусать незнакомок (блокирование D2 не приводит к такому эффекту). Сайт NewScientist сообщает, что самцы в этом случае начинают «гулять налево», однако в оригинальной статье отмечено лишь снижение агрессии (числа атак, укусов и угрожающих поз).
У другого вида полёвок (Microtus pennsylvanicus) нет стойких супружеских пар, они предпочитают жить поодиночке. Авторы предположили, что у них изначально больше рецепторов D1 в прилежащем ядре, и это мешает им «влюбляться». Предположение отчасти подтвердилось: рецепторов D1 у этих полёвок действительно больше. Однако когда ученые попытались «научить их любить», заблокировав рецепторы D1, ничего не вышло (снизился лишь общий уровень агрессивности). Нейрохимия семейных отношений продолжает хранить свои тайны.
Источник: Nature Neuroscience (advanced online publication).
* * *
В регуляции эмоций и поведения у людей и зверей участвует не только дофамин, но и другие нейромедиаторы, в том числе нейропептиды окситоцин и вазопрессин (см. The neurobiology of pair bonding). Разные механизмы действуют взаимосвязанно, образуя очень сложную единую систему «эмоционального контроля поведения».
О роли окситоцина и вазопрессина в формировании привязанностей у человека см. Биохимические основы любви закладываются в младенчестве («Элементы», 02.12.2005).
О возможной роли других нейропептидов, влияющих на эмоции (эндорфинов) в эволюционном становлении человека разумного, см. Эндорфины сделали нас людьми? («Элементы», 29.11.2005).
Александр Марков
