Глава IV. Мятеж на небе и на земле
Смотри, вот они боги Гаваики, родины стран, Гаваики, родины богов, Гаваики, родины народа! Боги - внутри, боги - вовне, Боги - вверху, боги - внизу, Боги - покровители океана, боги - покровители земли, Боги воплощенные, боги невоплощенные, Боги, карающие грехи, боги, прощающие грехи, Боги, пожирающие людей, боги, истребляющие воинов, боги, спасающие людей, Боги тьмы, боги света, боги десяти небес. Можно ли перечислить всех богов? Боги неисчислимы!
Вся Полинезия согласится с этой песней, которую поют на островах Общества. На всем пространстве - от острова Пасхи до Тонга и от Гавайев до Новой Зеландии - люди верят в богов, и эти боги неисчислимы. Существуют мифы о том, как возникли боги, как они создали весь мир и людей и как люди стали им поклоняться. Прошло более трехсот лет с тех пор, как установилась связь с западной цивилизацией, однако мировые религии не стерли полностью этих неисчислимых богов из памяти полинезийцев. Все эти мифы с раннего возраста изучают и в наши дни как в Гонолулу, так и в Окленде и в Паго-Паго.
Многие боги были известны только в отдельных родах и местностях. В некоторых районах Полинезии, особенно на Самоа, Тонга и других западных архипелагах, существовали боги, которые почитались лишь на каком-то одном острове. Боги, известность которых распространялась и за пределы одного архипелага, были почитаемы главным образом в Восточной Полинезии.
Четыре наиболее популярных бога, известных от Новой Зеландии и островов Чатам до Гавайских островов, - это Тане, Тангароа, Ронго и Ту. Гавайцы называют их Кане, Каналоа, Лоно и Ку. Из четырех лишь Тангароа, или Каналоа, близко знаком западным островитянам. Он первый среди сонма местных богов и духов, каждому из которых поклоняются лишь немногие.
В Восточной Полинезии, в противоположность Западной, имелись не только официальные школы религиозного обучения, но было также много теологов и философов. Подобно своим современникам, древним жрецам Вед в Индии, они формировали религиозные верования островитян и развивали собственные концепции о происхождении мира, богов и человечества. В своих замечательных ритмических песнопениях на космогонические темы с точно зафиксированным текстом жрецы Восточной Полинезии наделяли четыре великих божества главными функциями и величайшей властью. Бесконечные размышления, споры и доводы жрецов служили созданию бесконечного разнообразия ритуальных обрядов со множеством песен и религиозных церемоний в честь именно этих четырех божеств.
О разногласиях среди жрецов, знатоков религиозных мифов и обрядов (кахуна, или в другом произношении - тохунга), упоминается в гавайской молитве отца четырем божествам с просьбой о покровительстве его сыну. Эта молитва сопровождает церемонию, отмечающую официальный переход мальчика из периода детства, когда он питался вместе с матерью и другими женщинами, к периоду отрочества, когда он получает право есть только вместе с мужчинами. Отец поет молитву с точно зафиксированными словами, где предлагает свинину и другую пищу изображению Лоно. На шее у бога висит бутыль из тыквы, символизирующая мир; внутри нее находятся в заключении ревность, пороки, чудовища несправедливости. В строках, посвященных спорам знатоков религии, сказано:
Я был спокоен и свободен от волнений в ту ночь, О Лоно, Свободен от бурных споров и перебранки жрецов, Охотящихся за людьми.
Четыре древних бога сотворили мир, отечески заботились о земных вождях, оказывали помощь не только какой-либо одной семье, но и целым племенам и островам. Эти четверо - "классические боги Полинезии", по мнению Питера Бака, первоначально бывшие выдающимися племенными вождями, а после смерти обожествленные родственниками и соплеменниками.
Ранг и обязанности каждого из этих классических богов варьируются от острова к острову и от одного периода до другого. Известность и престиж бога растут с успехом и процветанием его почитателей. Он становится классическим богом, известным на многих архипелагах, потому что из поколения в поколение приносил своим почитателям больше успехов, чем неудач. Он и его божественные сподвижники, каждый в своей роли, помогали людям в их повседневной жизни. В войне битва шла между соперничающими богами, как и между соперниками-воинами. Бог-победитель вместе с победителями-воинами пожинал плоды победы. Больше побед - больше земли, больше последователей, больше плит для молящихся. На такой плите в храмах почитатели преклоняют колени, чтобы передать свои просьбы богам. Связь успешных военных действий, процветания страны и возрастающего почитания богов, чья помощь оказалась столь плодотворной, иллюстрируется в таитянском восхвалении войны: "Война - это усиление страны... Война - это плодородная земля... земля, которая будет производить семена, земля, которая будет зеленеть... земля для плит, где преклоняют колени... земля для вымощенных камнем площадок (марае, храмов)". Далее следуют советы воину, как вести себя, если его постигнет несчастный случай: "Если выколют глаз, освободись от него. Если грудь будет ранена, затяни ее! Если камень ударит тебя, выдержи это! Если твоя кожа будет рассечена - это украшение бойца!"
А что если бог со своей иерархией божеств и своими почитателями-людьми потерпит поражение в войне? Поражение может повести к частичному или полному истреблению почитателей этого бога, а вместе с тем, конечно, и к гибели его самого. Но если племя побежденных не будет полностью стерто с лица земли, оставшиеся в живых представители племени официально отрекутся от бога, который их предал. Таитянин, потерпевший поражение в битве или угнетенный постоянно преследующими его несчастьями, просил жреца или шел сам на марае пропеть молитву с формулой отречения, чтобы избавиться от своего бесполезного бога. Он пел так:
Вот отречение! Я отрекаюсь от тебя! Ты больше не возвратишься, чтобы властвовать над моим духом. Я не буду больше твоей опорой. Я больше не знаю тебя. Ты не знаешь меня. Уходи и ищи кого-нибудь другого. Ищи себе посредника в другом доме. Я тебе не посредник, о нет! Ты мне надоел! Ты меня ужасаешь! Я изгоняю тебя! Отправляйся хотя бы к Реке, что течет во Тьме, К Таароа, отцу своему Таароа, Отцу всех богов. Не возвращайся ко мне. Вот моя семья, изнуренная болезнью. А всему виной ты, Ты, ужасный, людей пожирающий бог!
После церемонии отречения человек и его семья испытывают новых богов, пока их тревоги не прекратятся.
Типичным примером такого прагматического и независимого взгляда полинезийцев на богов может служить погребальный обряд на острове Мангаиа. Отец, лишившийся ребенка, горько проклинает Туранга, бога, покровителя матери его умершего ребенка, бога, которого он считает виновным в смерти любимого сына. Он поет, как бы обращаясь к своему ребенку:
Ах, этот бог - этот скверный бог! Невыразимо скверный бог, дитя мое! Я возмущен богом твоей матери. О, пусть у нас будет другой помощник! Какое-нибудь новое божество, чтобы выслушать Печальную историю об изнурительной болезни! Ты был на вид таким здоровым, теперь совсем изменился.
По-видимому, певец, сочинивший несколько прекрасных песен, посвященных памяти сына, а также и другим детям, которым бог их матери не оказал должного покровительства, в конце концов отрекся от этого бесполезного бога и попытался обратиться за помощью к другим.
Самая оскорбительная песня, обращенная к богу его бывшим почитателем, появилась на острове Мангаиа и получила распространение по всей Полинезии. В этой песне другой неутешный отец проклинает Тане за то, что он не спас от смерти его первенца. Он называет Тане лжецом, невеждой и столь неумелым покровителем, каким некоторые люди считают бога Туранга. Бывший почитатель Тане жалуется:
О, мой бог, ты обманул мои ожидания! Ты обещал жизнь, А твои почитатели, как деревья в лесу, Падали в битве один за другим от ударов топора. Не был ли это бог Туранга, Этот лжец? Я не буду доверять ему. Подобно ему, ты - людоед! Должно быть, твоя глотка набита дерьмом, Запихни его туда побольше! Этот бог - всего лишь человек, в конце концов!
Сольное выступление певца сопровождает хор: "Запихивайте ему побольше, друзья. Ха! Ха!" Женщина в хоре восклицает насмешливо (и каждая новая строфа начинается с ее возгласа): "Дерьмо - подходящая пища для таких богов!"
Певец тоскует по силе, которая расшевелит богов и заставит их пробудить мертвых.
Укоренившийся обычай восставать против некомпетентных богов, отрекаться от них и испытывать других богов настроил многих полинезийцев благоприятно по отношению к христианству. Иегова был одним из новых богов и пользовался репутацией столь могущественного и обеспечивающего успех бога, что предложение избрать его своим покровителем быстро нашло отклик, как отметил преподобный Уильям Уайт Гилл, миссионер с острова Мангаиа; это соответствовало их решению обратиться с мольбой "к какому-нибудь другому помощнику, новому божеству... "
Человек, по верованиям полинезийцев, может господствовать над богами и природой. Приписывая свои собственные человеческие качества всем одушевленным и неодушевленным объектам в мире, полинезийцы создали особую структуру отношений с этими объектами. Они стремятся сделать их своими помощниками в овладении силами природы и посредниками в общении с богами и с этой целью применяют различные установленные ритуалом манипуляции, чтобы воздействовать на них в свою пользу. Ветры, облака, волны, дожди, скалы, растения, рыбы, птицы, земля и небо персонифицированы и антропоморфизированы. Они имеют свои личные имена, и каждый из них непременно обладает еще многими описательными эпитетами, характеризующими их разнообразные обязанности и качества.
Не все персонифицированные существа относятся ко времени Летящих Облаков или к отдаленному начальному периоду Слышимого Ушами. Некоторые дети, по верованиям полинезийцев, рождены земными женщинами, их матери еще живы, а их отцы - солнечные лучи, ветры, радуга или, как это часто встречается на Гавайях, акулы. Сверхъестественные родственники распознаются по тем обязательствам, которые они принимают на себя по отношению к своим детям; их предъявляют им знатоки религиозного ритуала.
Человек никогда не бывает одинок. Где бы он ни был, его друзья и родственники из числа божеств природы найдут его и подадут ему знаки, которые он воспримет как совет или одобрение. Или же благодаря знанию заклинаний он может вызвать своих сверхъестественных родственников и заставить их силою произнесенных слов помочь ему. Эта божественная родня, семейные божества для большинства полинезийцев важнее, чем их классические боги.
Полинезийцы верят в родство природы и человека, в неразрывность времени и пространства. Вожди и их семьи обладают крепкими и тесными связями с человечеством, природой и сверхъестественными мирами. Поэзия и проза, религия и управление, обязанности и привилегии членов племени и семьи отражают осознание этого единства и неразрывности. Все больше и больше в поэзии и в прозе, как религиозной, так и светской, поэты развивают тему о связи между прошлым, настоящим и будущим и сочетают естественные и сверхъестественные сферы, чтобы определить их качества, назвать обитателей и места их обитания. В одной гавайской песне говорится:
Кане до смерти изнуряет себя заботой, Заботой об управлении своим собственным небесным королевством. Земля управляется Кане. Кане любит пестрые, перистые облака. Моли Кане о жизни. Кане - бог жизни.
Иначе говорится в другой гавайской песне:
Кане приходит с водой жизни. Жизнь существует благодаря множеству богов! Священная! Священная! Жизнь! Жизнь! Жизнь благодаря вождю! Жизнь благодаря богам!
Этот поиск слияния и отождествления двух сфер является питательной почвой для формализма и даже косности в быту.
Полинезийцы живут внутри замкнутого мира, подобного бутыли из тыквы, висящей на шее гавайского изображения Лоно. Тыквенная бутыль символизирует "великий мир, прикрытый небесами... " Певец приказывает: "Засунь ее в сеть" - в сеть, куда помещают тыквенные бутыли и горлянки, используемые для хранения имущества. Сеть хорошо защищает естественные стенки тыквенной бутыли и позволяет подвесить ее повыше, чтобы пользоваться ею по мере надобности. Разве не нуждались местные мудрецы в такой сети, которая прочно поддерживала бы подобный тыквенной бутыли мир в интеллектуальных и духовных границах, установленных человеком-творцом?
Однако вслед за приказом покрыть сетью тыквенную бутыль - символ великого мира - следует новый: "Привяжи к ней радугу вместо ручки!" По-видимому, сеть символизирует расширение границ, невидимый горизонт, который, по верованиям полинезийцев, существует за пределами видимого.
Вера в существование за пределами видимого горизонта, где Отец-Небо как бы сходится с Матерью-Землей, иных границ вдохновляла предков полинезийцев и побуждала их отправляться все дальше и дальше на восток, в океан. Та же вера внушала их потомкам стремление разыскивать в краях, где умерли их предки, другие острова. Достигнув новых пределов, они каждый раз создавали новый замкнутый мир по тому же образцу, что и старый. Изменения, часто незначительные, но для них, по-видимому, существенные, вносились постоянно. Обстоятельства нередко вынуждали к этому.
Динамичные противоборствующие силы, подобно радуге, присоединенной, как ручка к тыквенной бутыли, вносили разнообразие и предохраняли от косности. Повсюду очевидно стремление воспроизводить в основном тот же образец наряду со стремлением улучшить, усовершенствовать его. Статичность полинезийской культуры, например искусства, в большей мере кажущаяся, чем реальная. Впечатление статичности возникает из-за стремления полинезийцев соблюдать установленные нормы и правила, следовать определенному образцу, отвлекаясь от треволнений и чувств, с которыми связано их существование. Некоторые певцы восторженно поют: "Подчинена порядку и гармонична молитва множества, обращенная к богу", однако они знают, что порядок, гармония были достигнуты только после длившихся всю ночь перебранок и споров кахун. Полинезийцы колеблются между повседневной заботой об упорядочении бесконечных мелочей, которые заполняют мир, окруженный морем, и стремлением к исследованию первопричин вселенной, существующей в пределах невидимого горизонта.Сопротивление косности в сильной степени присуще духу народа, которого волнует судьба страны, истинность правил и символов, служащих ему опорой. Войны, интриги и споры использовались мятежниками, чтобы обосновать их претензии на особое положение в аристократической иерархии. Великие боги, классические боги, сами показывали пример человеческим существам на земле, как бы призывая их к восстанию. Главные боги вели борьбу один против другого и против родителей, Отца-Неба и Матери-Земли, стремясь вырваться из их тесного мира. Они жили как бы сдавленные между родителями. В начале времени Летящих Облаков, согласно верованиям, распространенным у маори в Новой Зеландии, во вселенной существовали абстрактные силы: космическая тьма, или По, космический свет, или Ао, и космическая пустота, или Коре. Они были либо братьями мятежных богов, либо предками Отца-Неба. Мятежные братья хотели получить возможность отличать свет от тьмы, сущность от пустоты. Они начали войну.
Один бог у маори олицетворяет и Человека и Войну. Это Ту. Гавайцы лучше знают его в том качестве, в каком он служил королю Камеамеа, который называл его Кукаилимоку, Ку, Схватывающий Землю. Маори чаще зовут его Туматауенга, Ту - Сердитое Лицо. Он представляет Мужчину, Воина. Пять его самых знаменитых братьев: Тане, бог леса и всего живущего в нем; Тангароа - бог океана и живущих в нем; Ронго - бог культурных растений; Хаумиа - бог диких растений и Тафири - бог бурь. Ту Сердитое Лицо призвал четырех своих братьев восстать вместе с ним против замкнутого мира, в котором принуждают их жить родители. Только Тафири, бог бурь, пожелал остаться связанным с Отцом-Небом (Ранги) и Матерью-Землей (Папа).
Типичный для маори стиль - резкий, загадочный, темный, со множеством вошедших в поговорку выражений.
Единственными предками Человека Ту были Ранги-нуи (Великое Небо), которое нависает над нами, и Папа-ту-а-нуку (Земля), расположенная в пространстве - под нами. Народ говорит: "От Ранги и Папы все произошли".
Небо и земля еще темны в эти дни. Ранги и Папа еще тесно сомкнуты и пока не разделены. Их дети безуспешно пытаются уяснить природу ночи и дня. Они думают о множестве людей, еще лишенных света. Продолжается тьма. Отсюда - такое выражение: "Была ночь, и в первую ночь, и даже в десятую ночь, вплоть до сотой и тысячной". Совсем нет света. Люди еще во тьме.
Сыновья Ранги и Папы размышляют: "Давайте решим насчет Ранги и Папы: убить ли нам их или разделить?"
Ту Сердитое Лицо (Человек) говорит: "Да, давайте убьем их обоих!"
Тане-махута (Лес) возражает: "Нет, не надо! Лучше их разделить, пусть один будет вверху, другая - внизу и пусть первый (Отец-Небо) станет нам чужим, а другая (Земля-Мать) родной". Все с этим согласны. Только самый любящий из них, Тафири-матеа (Буря), возражает против разделения родителей. Он не согласен, он любит их. Отсюда выражение: "Ночь, ночь, день, день, ищущие, ищущие в пустоте, в пустоте". Здесь речь идет о попытках решить, предпочесть ли покорность родителям или же дать возможность роду человеческому умножаться. "Долгое собрание" - сказано об этом. Долго обсуждается вопрос, как поступить с родителями, чтобы человек мог жить.
И вот Ронго-ма-тане (Культурные Растения) поднимается, пытаясь разделить Небо и Землю, но это ему не удается. Вот встает Тангароа (Океан), чтобы разделить их, но не разделяет. Встает Хаумиа-тикетике (Дикие Растения) - повторяется то же самое. Встает Ту Сердитое Лицо (Человек) - то же самое. И наконец, за дело берется Тане-махута (Лес), он напрягается, но руки его не достают до верха, тогда он опускает голову вниз, а ноги подымает вверх. И тогда Ранги и Папа, разделенные, испускают вопль: "Зачем вы так дурно поступили с нами? Что заставило вас совершить грех, разделить нас?" Тане-махута слышит беспрестанные вопли сверху, беспрестанные вопли снизу и горделиво заявляет: "Благодаря Тане Ранги и Папа раздвинуты, разделены, разорваны на части; и вот отделилась ночь, вот отделился день". Разделены полностью, оторваны друг от друга! О грех! В самом деле, бесчисленный народ увидел тогда скрытое до сих пор пустое пространство между грудью Ранги и грудью Папы!
Тогда и Тафири-матеа (Буря) решает, что нужно сделать добро. Он направляется вверх, к своему отцу, приникает к чреслам Великого Ранги. Оба с любовью приветствуют друг друга. Весть, принесенная Тафири-матеа, дает толчок мыслям Великого Ранги. Они приходят к согласию. Затем у Тафири-матеа появляется обильное потомство. Один из них направляется на запад, другие на юг, еще кто-то на восток, кто-то на север. Эти дети получают соответствующие имена: Пронзительный Ветер, Пронзительный Вихрь, Большая Туча, Длинная Туча, Очень Темная Туча, Пламенная Туча, Черная Туча, Весьма Темная Туча, Исключительно Темная Туча, Пламенеющая Туча, Разрывающаяся Туча, Грозовая Туча и Тафири-матеа. Смотрите, какой согласованный взрыв! Внезапно разражается гром. Он (Тафири) смыкает свои челюсти на Тане-махуте (Лес) - и вот он укушен в середину. Смотрите! Он укушен! Он с грохотом рушится вниз, и ветви его распростерты на земле. Смотрите! Теперь он добыча червя, добыча личинки, добыча гниения!
Смотрите, как мстит он (Тафири) океану! Тупари-маеваева, Урутира, смотрите: Тангароа спасается бегством к океану! Но потомки Тангароа устраивают совещание. Близ самого Тангароа - Пунга; рядом с Пун-гой - двое: Икатере, Ту-те-вехивехи; его второе имя - Ту-те-ванавана. Дело в том, что после бегства Тангароа к океану они (его потомки) стали спорить друг с другом: "Мы - на сушу", "Мы - к океану". Одни решали так, другие иначе. Одни отправились со своей половиной племени, другие - со своей. Половина Ту-те-ванавана осталась на суше, половина Пунги отправилась к океану.
С тех пор говорят: "Потомки Тафири-матеа разошлись кто куда". И насмехаются: "Беги на сушу, беги к океану".
Икатере говорит Ту-те-ванавана: "Бежим к океану". Ту отвечает: "Э, нет! Бежим на сушу". Ика в ответ: "Если ты останешься на суше, Тебя обожжет огонь папоротника".
Ту отвечает: "Если ты отправишься к океану, тобою украсят крышку корзины для еды. Я Ту-те-вехивехи, Ту-те-ванавана, я живу на суше".
С тех пор пошло разделение. Одни стремятся к земле, другие - к океану. Поэтому продолжается и раскол между Тангароа (Океаном) и Тане (Лесом). Тане спорит с Тангароа из-за того, что некоторые дети Тангароа покинули землю.
Многие дети Тангароа были убиты Тане с помощью лодок, сетей, багров, острых гарпунов.
Тангароа также истреблял детей Тане: волны опрокинули в море лодки; суша, леса, дома были затоплены наводнением. Океан по-прежнему поглощает сушу вблизи Папа-ту-а-нуку, он в самом деле систематически выворачивает огромные деревья и увлекает их в открытое море, чтобы полностью разрушить земли Тане. Отсюда заклинание:
Сражаюсь на суше, Сражаюсь на море. Сражаюсь с Тане. Сражаюсь с Тангароа. Могущество на суше. Могущество на море. Могущество с Тане. Могущество с Тангароа.
Увы! Теперь Тафири-матеа решил выступить против Ронго-ма-тане (Культурные Растения) и Хаумиа-тике-тике (Дикие Растения). Но Папа, узнав об этом, прячет их в тайном месте. Тщетно их ищет Тафири. Папа спасла своих детей. Тогда Тафири нападает на Ту - Сердитое Лицо (Человека), он дает волю своему гневу, с жестокой яростью трясет все вокруг. А что же Ту? Он лишь дитя в компании других, что устроили заговор против своих родителей. И он единственный одерживает верх в битве. Его братья побеждены Тафири и его сыновьями. Разбиты Тане и его племя. Тангароа обращен в бегство, часть его племени на суше, другие - на море. Ронго и Хаумиа-тикетике прячутся в земле. А Ту Сердитое Лицо все еще держится на бедрах своей матери Папа-ту-а-нуку. Наконец Ранги и Тафири успокаиваются.
Смерть пришла к Ту от детей Таранги и Макеа-ту-тара: Мауи-таха, Мауи-рото, Мауи-пае, Мауи-вахо, Мауи-тикитики-а-Таранга. Мауи-тикитики, обманув великую Хину из Подземного мира, принес смерть человеку. Если бы не этот обман, человек был бы бессмертен. Из-за того что Мауи-младший обманул великую Хину из Подземного мира, смерть теперь поражает людей Ао.
Ту решил отомстить за убийство своих братьев, струсивших, когда Тафири мстил им за отца. Ту Сердитое Лицо один был победителем в этой битве. Он один оказался смелым. Первым делом он разыскивает Тане-махута, чтобы отомстить ему за то, что тот не пришел ему на помощь. Он вспоминает, что потомки Тане (птицы) сильно размножились и могут причинить ему беспокойство. Ту свивает нити, чтобы сделать из них силок. О грех! Птицы (дети Тане) погибли все! Никогда уже им не летать!
Разыскивая потомков Тангароа, Ту находит их рассеянными повсюду, большей частью плавающими в море. Сделав из кудели сеть, он вытягивает детей Тангароа на берег.
Затем он разыскивает Ронго и Хаумиа. О грех! Он находит их по их волосам (листьям), готовит заступ, сплетает корзину, роет землю и вытягивает Ронго и Хаумиа на поверхность, чтобы высушить их на солнце.
Так Ту Сердитое Лицо покарал своих братьев. Он поглотил их как пищу в отмщение за то, что они покинули его в битве против Тафири и Ранги. Все умерли. Человек (Ту) - единственный победитель в битве.
После смерти братьев он присваивает себе имена: Ту Сердитое Лицо, Ту Яростный, Ту Сердитый, Ту Любящий Войну, Ту Поглощающий Людей, Ту Суровое Лицо - эти имена равнозначны именам братьев. Четверо из сообщников были свергнуты. На Тафири лежало безусловное табу; самый юный в семье, он был еще слишком незрел, чтобы биться с ним. Но гнев Ту теперь равен гневу его юного брата.
Значения имен детей Ранги и Папы таковы: Тангароа - "рыба", Ронго-ма-тане - "свежий картофель", Хаумиа-тикетике - "корень папоротника", Тане-махута - "лес и птицы", Тафири-матеа - "ветер", Туматауенга - "человек".
Ту Сердитое Лицо знает много магических заклинаний, чтобы держать их в руках: заклинания для еды, заклинания для овладения, заклинания для умиротворения, заклинания для духов и т. д.
Как раз в это время некоторые части суши были затоплены из-за неистовой ярости Тафири-матеа, сражавшегося против своих старших братьев. Большие области Папа-ту-а-нуку оказались под водой. Имена предков, которые затопили землю, таковы: Великий Дождь, Долго Длящийся Дождь, Гроза с Градом. А их дети - Туман, Тяжелая Роса, Легкая Роса. Вместе они затопляют много земли. Только маленькая ее часть остается сухой.
С тех пор при ясном свете все сильно разрослось. Люди, раньше скрытые Ранги и Папой, умножились. Появились новые поколения людей - потомки Ту Сердитое Лицо и его братьев, а также потомки Тьмы, Света, Пустоты, Ищущего и Рунуку (бог землетрясений, спрятавшийся в Папе). Все это продолжалось вплоть до времени Нгаинуи, Вхиро-те-тупуа и, наконец, Тики - Древнего Вождя. Потомки Ту Сердитое Лицо также сильно размножались из поколения в поколение вплоть до Мауи-таха и его юных братьев, Мауи-рото, Мауи-пае, Мауи-вахо и Мауи-тикитики-а-Таранга.
А Ранги и по сей день отделен от своей жены Папа-ту-а-нуку. Протяжные вздохи жены, любящей своего мужа, - это туман, поднимающийся к вершине горы.
А когда слезы Ранги, переполняющие его глаза, льются сверху на Папа-ту-а-нуку - это роса.
Но не вождя восставших, Ту Сердитое Лицо, больше всего чтят люди в расширившемся мире. Согласно капитану Куку, первым среди всех богов в многочисленном восточнополинезийском пантеоне был назван Тане - тот, кто разделил Небо и Землю, кто украсил небесный свод и сотворил женщину, кто распределяет воду жизни; он бог лесов, птиц и ремесленников, особенно строителей лодок и тех, кто обрабатывает дерево. Тане - бог красоты. Он Человек-Воин. Повсюду на Новой Зеландии и севернее, вплоть до Гавайев, народные представления о Тане полны поэзии и самых прекрасных мыслей. О любви к нему туамотуанцев свидетельствуют следующие стихи:
Слава тебе, мой вождь Тане! Слава тебе, Тане! Никто из богов не путешествует в царстве неба, Только один - Тане!.. Он один любимый, учитель вождей, Ураган на земле, Малиновое небо, Пламенно-красное небо, Алое небо, Чистое небо. Это священное небо Тане. Тане - превосходный правитель Неба. Слава тебе, Тане! Это высочайшее прославление! Он - труба, барабан, листья кавы. Он - тот, кто создает вождей. Появись, Появись Объятый радугой, Со сверкающей молнией в небе, С многочисленным окружением. Слава вождю! Слава прародителю вождей!
Гавайцы с острова Кауаи воспевают Кане так:
Один вопрос Я задам вам: Где вода Кане? У Восточных Ворот, Где солнце приходит в Эхае, Там - вода Кане. Один вопрос задам я вам: Где вода Кане? За тем местом, откуда выплывает солнце. Где клубящиеся облака покоятся на груди океана, Где вздымаются их переменчивые груды, Плывущие к подножию Лехуа; Там - вода Кане. Один вопрос задам я вам: Где, умоляю, вода Кане? Вон там, у моря, в океане, В проливном дожде, В небесной радуге, В густом тумане-призраке, В кроваво-красном ливне, В призрачно-бледных клубящихся облаках; Там - вода Кане. Один вопрос задам я вам: Где же, где вода Кане? В вышине вода Кане, В небесно-голубой, В черно-насыщенной туче, В черной-черной туче, В черно-пятнистой священной туче богов; Там - вода Кане. Один вопрос задам я вам: Где струится вода Кане? Глубоко в земле, в весенних потоках, В протоках Кане и Леа, В источниках воды, утоляющих жажду, Вода магической силы - Вода жизни! Жизнь! О, дай нам эту жизнь!
В рассказах о том, как Тане украсил небеса, полинезийцы островов Общества описывают характерные черты бога. С этих островов предки маори некогда взяли курс на юг, вместе с ними достигла тех мест и история разделения Неба и Земли. Но жрецы впоследствии несколько видоизменили старую, наивную историю, хотя они все еще рассказывали о восстании богов и о "позорных миллионах ночей тьмы" между верхней и нижней оболочками мира, крепко сцепленными вместе спрутом.
Первым, кто попытался убить спрута, был Ту, но он потерпел неудачу. Позднее Великий Дух Руа, или Пит, убил чудовище, но не смог освободить мир от его мертвой хватки. Божественные мастера, держа свои корзины с теслами, стояли пораженные ужасом перед величием неба (воздушного пространства), называемого Атеа. Перепуганные, они обратились в бегство и спрятались в доме для собраний. Затем полубоги попытались своим волшебством отделить небо от земли, освободить их от спрута и поднять небо. Ру приподнял небо на высоту кустарника, затем до кроны невысокого низкого дерева и, наконец, до вершины высокого дерева - и, надорвавшись, остановился. Его внутренности уплывали к горизонту, как облака. Морской дух по имени Двутелый попытался поднять небо, но потерпел неудачу. Наконец Мауи-Восьмиголовый подтолкнул небо вверх. Прикрепив его к вершине горы канатами и закрепив там камнями, он выбил клинья, которыми небо и земля еще были скреплены. Мауи взлетел на первое небо, на второе небо, на третье небо, на четвертое небо и так все выше и выше, пока не достиг десятого и высочайшего неба, где жил Тане.
Тане и Мауи приветствуют друг друга. Тане играет со своими любимицами птицами, кормит их и спрашивает: "Это ты, Мауи?" - "Это я!" - "У тебя важное дело?" - "У меня важное дело!" - "Расскажи мне". - "Свод неба поднят, но он еще прикреплен к вершинам гор на земле, и внутри все темно. Я пришел к тебе за мастерами. Надо пойти подкопать и полностью оторвать небо от земли".
"Я пойду сам", - говорит Тане. Он отбирает необходимые ему инструменты: кокосовую скорлупу и различные раковины - и кладет в свою корзину. Кокосовой скорлупой он поднимает лик Атеа от песка до утренней звезды. При помощи других инструментов он поднимает Атеа до вечерней звезды, затем до тех звезд, которые зовутся у европейцев Кастором и Поллуксом, и, наконец, до Меркурия.
Взяв свою корзину со скорлупой и небесную мерку, Тане говорит: "Где моя маленькая любимая белая морская ласточка? Дух Таифеи, где ты?" - "Я здесь". - "Иди сюда!"
С белой птицей на плече Тане покидает открытое десятое небо и летит через девять небес вниз, к темной земле. "Тане, владеющий всеми искусствами, - говорит его любимица птица, - ступай в маленькую долину среди гор, тесную и душную, в долину пустых и сверкающих раковин". Тане послушался своего проводника. Стоя в долине сверкающих раковин, он глянул вверх на Атеа, глянул вниз на землю. Пользуясь длинными стволами как рычагами и подпорками, он стал подрывать и сверлить раковинами тяжелый голубой каменный свод Атеа.
Атеа в ярости! Его голос звучит в вышине: "О Тане, убери свои раковины и небесную мерку. Мне больно". Но Тане копает, сверлит и продвигается дальше, пока Атеа не отделяется от земли и не подымается ввысь! Атеа свободен! Свет приходит в мир!
Боги радуются своему освобождению из тьмы и заточения. Жрец рассказывает: "Они кувыркались и перекатывались друг через друга в ущельях, всюду, тут и там. Где именно? Там, где собирались, и там, где расходились. Очутившись на свободе, они с криками разбежались. Сперва боги, потом и люди. Так кончились миллионы ночей - долгая ночь Румиа".
Щупальца огромного спрута отпали от неба и стали островами. Какое уродство открылось в мире при свете, который теперь разлился повсюду! Безобразно смуглые и безобразно белесые люди, альбиносы, слепые, колченогие, с распухшими ногами, воры, скупцы, отвратительные старухи, которые все время едят, а вокруг их бедер вьется пуповина. Но как сказал сам Атеа: "Тане положит конец уродству, и все вещи смогут стать прекрасными".
Тане украсил небо мерцающими звездами, большими звездами, луной и солнцем, радугой, дождями, ветрами, облаками. С помощью других богов он разместил всех: растения, людей, животных, рыб - в соответствии с их природой. Тане и его помощники спрашивали друг друга, где будет обитать каждое живое существо и какими свойствами будет оно обладать. "О Тане, - спрашивает один, - кто будет накладывать полоски, кто украсит узором рыб и раковины в глубине?" Ответ: "Тоху, бог бездн, раскрасит дивными яркими красками рыб и раковины в глубине".
Едва только первый луч света проник в мир, как боги стали совещаться относительно порядка, который они предполагали установить в реорганизованной вселенной. Каждый претендовал на главенство. Борьба шла жестокая, с применением физического насилия. Части вселенной и их содержимое использовались как оружие. Боги изрыгали свирепые заклинания друг против друга. Сам Тане сражался с другими богами, иногда побеждая их, иногда терпя поражение.
Ядром Центральной Полинезии, самой ее сердцевиной было марае Тапутапуатеа на Раиатеа, одном из островов Общества, в прежние времена называвшемся Гавайи. Здешние жрецы были признаны первыми среди жрецов других островов, они превосходили их по политическому влиянию, интеллектуальному уровню и духовному авторитету. Для них Таароа (Тангароа) был величайшим среди всех богов, пока он, как они утверждают, сам не уступил первенства своему сыну Оро. Жрецы переработали космогонию, чтобы сделать Таароа несотворенным творцом, который был предвечно заключен в некое подобие яйца или двустворчатой раковины моллюска. Затем он разбил и сбросил эту оболочку, чтобы сотворить мир и богов. Позднее к этой космогонии был добавлен миф об Оро.
Союз ариои, бродячих певцов и танцоров, поддерживал культ Оро, сына Таароа. Ариои были опытными и умелыми мастерами вызывать смех. Зрители собирались в просторных, ярко освещенных залах для увеселений или наблюдали с берега за представлениями, которые устраивались на больших двойных лодках. Многие из присутствовавших видели в этот день свои сады опустошенными, свои лодки конфискованными, а своих родственников-мужчин захваченными для принесения в жертву богу Оро. Туча страха нависала над каждой семьей; люди боялись, что их могут оглушить дубиной сзади, схватить и принести в жертву на алтарь Тапутапуатеа, что тела их могут быть использованы как катки, которыми укладывают дорогу от моря к алтарю для больших лодок, нагруженных человеческими жертвами, фруктами, тапой и другими дарами для бога Оро. Этому богу поклонялись в марае жрецы, собравшиеся сюда с других островов. Не удивительно, что священные деревья, такие, как камани (Calophyllum), разросшиеся вокруг марае, были роскошнее, чем где-либо. Боги поглощали дух жертв, а деревья пышно разрастались на удобрениях из их сожженных останков. Эти человеческие жертвы носили метафорические названия: "длинноногая рыба", "птицы", "длинные свиньи" или "бапаны". Члены семей погибших, обращавшиеся с просьбой выдать им изувеченные тела их близких или оплакивавшие свои потери, получали в качестве успокаивающего средства представления комедиантов, а в качестве утешения - сознание, что менее испорченное население других островов потому и не знает столь частых человеческих жертвоприношений, что оно лишено такого головокружительного культурного блеска, как их собственный остров.
В переработанной космогонии старые восхваления Тане остаются, но их дополняют строки в честь Таароа, который сделал Тане великим. "Тане - великий бог. Все, что делает Тане, прекрасно. Но это Таароа сделал его великим. Все его величие - от Таароа. Тане не убивал людей в прежние времена. Он только недавно удостоился чести принимать человеческие жертвы, и то немногочисленные".
Влияние жрецов, поклонявшихся Таароа, распространялось и достигло Таити. Таитянин, используя аллитерацию, горестно восклицал: "Тоти, тота! Весь Таити будет раздавлен перед марае". Тем не менее Таити - твердыня поклонения Тане - никогда полностью не принял ни Оро, ни Таароа в той мере, как их почитали на Раиатеа. Их преданность своему любимцу была устойчивой. Когда король Помаре I, которого капитан Кук называл Отоо, построил в округе Папара на Таити большое марае в виде параллелограмма со сторонами в десять шагов на площади, имевшей такие же очертания, он спросил: "Кому будет предназначено это марае?" Но таитянские жрецы не признали бога, излюбленного жрецами Раиатеа, а те отвергали любимца таитян. И марае, возведенное в честь победы Помаре над всем Таити и Моореа, никогда не было освящено.
Некоторые таитяне отвергли Тане, но в сомнении колебались, следует ли им поклоняться Оро или Таароа. Они отреклись от Тане официально, они восстали против него потому, что он стал "желтозубым богом", пожирателем людей. Поклонение Тане было отравлено распространившимся обычаем приносить человеческие жертвы. Его возмущенные последователи игнорировали оставшегося верным Тане жреца, который хотел, чтобы Тане получал те же почести, что имели и боги Раиатеа. Они положили кусок плетенки, символизирующий Тане Божественного Мастера, в скорлупу кокосового ореха, закупорили отверстие и пустили скорлупу в море. Жрец, разыскивавший Тане от острова к острову, высадился на Мангаие, в группе островов Кука, и вдруг услышал щебет. Осмотревшись, он увидел скорлупу кокосового ореха с плетенкой внутри - и переименовал своего бога Тане, назвав его "Щебечущий" в честь божественного знамения.
Не имея ничего лучшего, он дал своему богу маленькую рыбку. Жрецы Мангаии, которые поклонялись старому Тане и знали другие его свойства, высмеяли скудное таитянское жертвоприношение. Оскорбленный жрец взял своего Тане и отправился на остров Аитутаки. Позднее он был отозван обратно, но известно, что по крайней мере один из почитателей Тане на Мангаие отрекся от этого бога за то, что тот погубил его детей, наслав на них болезнь.
О том, как бог Тане искал себе жену, рассказывают в Восточной Полинезии. Тане был одинок. Разделив землю и небо, он приступил к труду своей жизни, стараясь сделать мир прекрасным. Он создал заводи, родники, деревья и птиц, но это не удовлетворило его: он страдал от одиночества. Земля, его мать, объяснила ему, что она не может быть его женой. Наконец, как говорят маори, он взял немного глины и отправился на берег Гаваики, чтобы смешать ее с песком. Из этой смеси он слепил женщину. Уложив ее, он дохнул ей в рот и оставил ее спать. Вернувшись позднее, он увидел, что женщина двигается, дрожит и смотрит то в одну, то в другую сторону, с любопытством разглядывая все вокруг. Потом она обернулась, увидела Тане и засмеялась. Он взял ее за руку и повел в свою деревню, чтобы покормить. Затем его животворная сила, символически именуемая Тики, сотворила в глазницах женщины глазные яблоки, в носу ее - слизь, и так было с каждой частью ее тела, пока она не забеременела и у нее не родилась Хина - Земля-Дева. Земля-Дева, которую называли также Дева-Заря, не зная, что Тане ее отец, стала его женой. Однажды, когда он отправился создавать прекрасные предметы, чтобы украсить мир, она спросила жителей деревни: "Кто мой отец?" Песня повествует об этом так:
Тане взял Хину-титама в жены, Тогда впервые начались ночь и день. Тогда был задан вопрос: "Кто мой отец?" Спросили столб, поддерживающий крышу, но его уста не ответили. Стену дома спросили, но ее уста не ответили. Тогда, пораженная стыдом, Хина покинула этот край...
Вопрос Хины задавали многие герои в полинезийских преданиях не только в легендарное время ветров, приносящих легенды, но и гораздо позднее. Каждый раз взрослые, уклоняясь от ответа, советуют вопрошающему обратиться со своим вопросом к столбу, поддерживающему крышу, и другим предметам. В конце концов ему говорят правду, что отец его - великий вождь.
Хина, Земля-Дева, задающая вопрос, - один из немногих женских образов, получивших трагическую окраску. Пораженная правдой, она плывет от Гаваики к подземному миру тьмы - По. Тане позднее пускается в путь за Хиной, спрашивая о ней духов одного за другим. Затем он слышит ее голос, поющий: "Ты, Тане, мой отец?" Он устремляется к ней, но владения По, где она прячется, заперты для него. Спев песню, она обращается к нему: "Иди в мир света и воспитывай нашего потомка. Оставь меня в мире тьмы, чтобы задержать его уход в подземный мир".
В более поздние времена интриги Мауи-тикитики против Хины, известной ныне под именем Великая Хина из подземного мира, принесли человечеству неизбежность смерти, и с тех пор богиня втягивает людей вниз, в подземный мир. "Нет, это происходит с луной, - говорит один маори. - Когда луна умирает, она идет купаться в великом озере Аева, в живой воде Тане, которая возрождает жизнь; она выходит из озера и сияет в вышине, в небесах, восстановленной, обновленной жизнью, чтобы снова пройти своим путем по небу". Тане - жизнь, Хина - смерть. У гавайцев имя Тане стало обычным словом, означающим человека.
Люди принимают или дают имена богов и героев, которые жили во времена Летящих Облаков. Если они совершают чудесные подвиги, их потомки могут отождествить их с этими богами. Чтобы закрепить вымысел, время жизни героев интерпретируется по-новому, переносится во времена, предшествовавшие Слышимому Ушами. Ру с Аитутаки (острова Кука) иногда отождествляют с тем Ру, который отправился вместе с сестрой посмотреть мир после того, как он сам помог первым богам разделить небо и землю.
По-видимому, не все внутренности Ру уплыли, когда он мощными усилиями поднимал небо. Он хорошо представляет полинезийский идеал вождя, который отважно вступает в поединок с природой на суше и на море и справляется со всем сам, не прося, но требуя помощи у всемогущего бога. Подобно Ту Сердитому Лицу, своему божественному двойнику, он вызывает на бой богов океана и бурь, которые хотят уничтожить его и его лодку (материальный символ Тане-мастера). Пример почитания Ру из Аитутаки - свидетельство тому, что полинезийцы создают богов по своему образу и подобию. Вот почему, возможно, был прав д-р Кук, утверждавший, что классические боги, такие, как Тане, Тангароа, Ронго и Ту, действительно были выдающимися вождями, которых их соплеменники обожествили после смерти.
Ру был вождь-мореплаватель на Тубуаки, неизвестном острове северо-западнее Аитутаки. Хотя в жилах Ру и не текла королевская кровь, он принадлежал к хорошей семье, в его генеалогии была длинная цепь предков-мореплавателей. Он гордился тем, что был вождем и повысил свой общественный престиж. Остров Тубуаки, хотя и плодородный, оказался очень перенаселен в долгий период мира, и люди начали страдать от недостатка пищи. Были и другие тревоги. Верховный вождь острова умер, и споры о наследовании его титула вызвали раскол в народе. Ру решил покинуть Тубуаки и найти для себя новое место.
Он созвал четырех младших братьев и поведал им о своих намерениях. Но они не пожелали присоединиться к нему. "Зачем, - спросили они, - ты покидаешь наш дом, где жизнь беззаботна и счастлива, чтобы погибнуть в море?"
Ру ответил: "Это женский разговор. Я, Ру, знаю морские пути. Ветра и течения открыты и известны мне. Не бойтесь, я доставляю вас к земле более обширной и лучшей, чем эта".
Наконец братья согласились отправиться с ним, сказав: "Будем живы - так будем живы, а умрем - так умрем". Затем Ру рассказал о своих планах и четырем бездетным женам. Сначала они тоже боялись уезжать: "Мы боимся утонуть в море. Зачем покидать наших друзей и родственников, чтобы погибнуть в море?"
Ру отвечал: "Я знал, что вы, женщины, предпочтете остаться дома и смотреть, как будут голодать ваши дети.
Но разве вы не знаете, что я, Ру, держу в своей руке море, что я знаю все морские пути и небеса мне служат путеводной картой? Послушайте меня, жены. Я отправлюсь в путь с четырьмя младшими братьями. Присоединяйтесь к нам, и все будет хорошо. Останетесь дома - будете жить в позоре и одиночестве".
Наконец жены сказали: "О Ру, мы, твои четыре жены, поедем с тобой. Умрем - так умрем. Будем живы - так будем жить".
Тогда Ру сказал им: "Теперь, мои жены, вы достойны великого мужа! Отправимся в селение, отберем там двадцать девушек и сделаем их матерями, положив начало новому и крепкому потомству".
Женщины отобрали двадцать девушек, страстно желавших присоединиться к плаванию. Лодка, названная "Маленькие цветы", была построена со всеми положенными церемониями, с обращением к Тане и Тангароа. Лодку снарядили, и она, подняв паруса, отправилась в плавание на запад.
На третий день тяжелые тучи закрыли небо. Сильный ветер подул с запада, море заволновалось. Новая, тяжело нагруженная лодка продвигалась с трудом. Погода становилась все хуже, а лодка упорно держалась своего курса. Тогда один из братьев, исполнявший обязанности лоцмана, посоветовал Ру повернуть обратно и быстрее ветра помчаться на родину, к Тубуаки. Ру отказался, говоря, что это лишь недолгий шквал. Но шторм все усиливался, и вскоре в лодке началась паника; все умоляли Ру повернуть назад. Однако он отвечал им: "Я, Ру, знаю все тайны моря. Я держу море в своей руке и проведу вас невредимыми сквозь все испытания. Не бойтесь. Опустите парус, а весла держите над водой. Скоро худшее кончится".
Люди повиновались, но большие волны захлестывали лодку, и двадцати четырем женщинам приходилось все время вычерпывать воду. Раздались причитания и крики, но Ру смеялся, и голос его был слышен сквозь грохот моря. Он кричал, ободряя своих спутников, и смеялся над всеми страхами. Тем не менее, когда на четвертый день Ру увидел все еще бушевавшее, ужасающее море, даже он стал испытывать тревогу. Его изнуренные спутники, которые держались из последних сил, вычерпывая воду и поддерживая курс на запад, умоляли его повернуть обратно к Тубуаки. И опять он отказался.
Тогда один брат стал умолять Ру обратиться за помощью к Тангароа. Сначала Ру отказался. Зачем будет он, который знает все тайны моря, который держит море в своих руках и пользуется небом как путеводной картой, молить о помощи? Все же он исполнил просьбу брата. Его потомки слегка изменили ту речь, с которой он обратился к Тангароа, но все ее версии звучат скорее как приказание, чем как просьба. Вот одна из версий:
Тангароа, тот что здесь, Тангароа, тот что там, Унеси эти злые тучи, Тогда люди Ру смогут достичь земли.
Ибо, сказал Ру, как только тучи рассеются, для него замерцает звезда, тогда он сможет стойко держаться и сам позаботиться о себе.
Едва западный ветер стих, повеял благоприятный ветер и небо начало светлеть. Ру удержал свой курс, поднял парус, и на третий день после бури лоцман увидел землю, увидел волны, разбивающиеся о рифы.
Но когда они достигли земли, лодка попала в коралловую расщелину и застряла. Тогда люди сошли на берег, чтобы сделать для нее катки из срубленных стволов пандануса. Во время этой работы брат Ру, лоцман, был случайно раздавлен насмерть. Лодку удалось сдвинуть с помощью катков, а магическое пение усмирило волны.
Потомки Ру и теперь еще поют эту песню, когда их лодка застревает в коралловой расщелине. Еще до того как удалось достичь берега, Ру начал давать имена местам, где проходила лодка, рифу и даже волнам на побережье. Земле он дал имя Утатаки-енуа-о-Ру-ки-те-моа-на, что означает Земля-для-Поселения-Найденная-Ру-в-Море. Некоторые жители острова Аитутаки считают, что европейцы исказили название острова Утатаки, переделав его в Аитутаки, другие дают иное объяснение современному названию острова. Заметив, что остров по своим очертаниям похож на рыбу, Ру дал его основным частям имена, означавшие голову, брюхо, хвост рыбы. Когда его первая жена родила ему первого ребенка, Ру назвал его Ру-Высматривающий-Землю-на-Море. Он разделил никем не заселенную землю острова между двадцатью девушками, которые благодаря своему высокому происхождению первыми имели на нее право.
Братья Ру быстро заметили, что большинство названий он дал в свою честь, и запротестовали. Они сказали ему, что по крайней мере один участок должен быть назван в честь их погибшего брата и что какие-нибудь места он должен назвать также и в память их заслуг. Они жаловались также, что двадцати девицам была отдана вся земля, а им ничего не досталось. Ру отвечал, что он старший брат и может делить землю и давать ей названия по своему усмотрению. Рассерженные братья построили лодку и отправились в море. Они достигли Новой Зеландии, где нашли землю и добрых жен и стали уважаемыми людьми. Слишком поздно Ру пожалел о своем высокомерном поведении. Позже его земля была захвачена людьми более высокого ранга, чем он, которые, однако, разрешили ему и его приближенным остаться на острове. Менее влиятельные вожди ведут свое происхождение от Ру, который знал все тайны моря, держал его в своей руке и пользовался небесами как своей путеводной картой. Это с острова Ру распространились повсюду поэтические песни о лозе, которая держит рыбу, окруженную радугой. Она держит родную землю в кольце океана.
