Мифологическая энциклопедия: Змеёвки
Змеёвки – дочери Великого Полоза. У них у всех волосы из
чистого золота и бездонные черные глаза. Все они очень худые, потому что
умеют превращаться в золотых змей.
В темноте они светятся. Могут проходить сквозь камень и делать из одних
камней другие. Как и их отец, превратившись в змею они оставляют за собой
золотой след.
Про одну из самых известных змеёвок – Золотой Волос, говорится ещё
в башкирском народном фольклоре. Это «девица… красоты невиданной, неслыханной.
Косу через плечо перекинула и по воде конец пустила. А коса-то у ней золотая
и длиной десять сажен. Речка от той косы так горит, что глаза не терпят».
Её служанка – маленькая, но очень умная сухонькая старушонка, превращающаяся
в лисицу, стоит ей ткнуться носом в землю. Она везде бегает и обо всём
сообщает Золотому Волосу, ибо та даже от речки отойти не может – слишком
тяжела золотая коса. Волосы у ней однако мягкие да тонкие. После каждого
неудачного побега отец наказывал её тем, что её коса удлинялась по десять
сажен за раз, а её любимый должен был ждать по три года каждый раз. Интересно,
что она очень плохо знает силу отца, да и вообще всё о нём, из чего можно
сделать вывод, что Великий Полоз мало интересуется дочерьми, но отдавать
их не хочет.
Они очень любят правду, и как и их отец очень им не нравится, когда
один человек над другим измывается.
«…В одной артелке увидел Костька девчонку. Тоже рыженька, собой тончава,
а подходященька. С такой по ненастью солнышко светеет… приисковая девчонка.
Костька и разлетелся, только его сразу обожгло.
Девчонка ровно вовсе молоденькая, справа у ней некорыстна, а подступить
непросто. Бойкая! Ты ей слово, она тебе – два, да всё на издевку. А руками
чтобы – это и думать забудь…
…подарков она не брала… Даже самой малости…
…На пляску, сказывают, шибко ловкая была… Как понапились все, он и
ухватил эту девчонку, а она уставилась глазами-то, у Костьки и руки опустились,
ноги задрожали, страшно ему чего-то стало…
…- И не подумаю, - кричит, - Лучше всё до копейки пропью!
- Ну, - говорит, - твоё дело. Было бы сказано. Пропивать пособим.
И пошла от него плясом. Чисто змея извивается, а глазами уперлась –
не смигнет. С той поры и стал Костька такие гулянки чуть не каждую неделю
заводить… Деньжонки, какие на руках были, скорехонько умыл, а выработка
вовсе пустяк…
…Потемки ещё, а её всю до капельки видно. Высоконькая да пряменькая…
Схватил ту девчонку за ноги да что есть силы и дернул на себя в яму. Девчонка
от земли отстала, а всё пряменько стоит. Потом ещё вытянулась, потончала,
медяницей стала, перегнулась Костьке через плечо, да и поползла по спине.
Костька испугался, змеиный хвост из рук выпустил. Уперлась змея головой
в камень, так искры и посыпались, светло стало, глаза слепит.
Прошла змея через камень, и по всему её следу золото горит, где каплями,
где целыми кусками. Много его. Как увидел Костька, так и брякнулся головой
о камень. На другой день мать его в дудке нашла. Лоб ровно и несильно разбил,
а умер отчего-то Костька…
…Нагнулся над дудкой, а снизу ему ровно посветил кто. Видит – на дне-то
как окно круглое из толстого-претолстого стекла, и в этом стекле золотая
дорожка вьется. Снизу на Пантелея какая-то девчонка смотрит. Сама рыженька,
а глаза чернехоньки, да такие, слышь-ко, что и глядеть в них страшно. Только
девчонка та ухмыляется пальцем в золоту дорожку тычет: «Дескать, вот твое
золото, возьми себе. Не бойся!» Ласково вроде смотрит, а слов не слышно.
Тут и свет потух.
Пантелей испугался сперва: наважденье, думает. Потом насмелился, спустился
в яму. Стекла там никакого не оказалось, а белый камень – скварец… Притащил,
что подходящее, и давай камень дробить в том самом месте, где золотую дорожку
видел. И верно – в камне золото и не то что искорками, а большими каплями
да гнездами сидит. Богатимая жилка оказалась. До вечера-то Пантелей чистым
золотом фунтов пять либо шесть набил…
…Пантелей поглядел и видит – не то ведь кольцо-то. Поглядел на свою
руку – и там вовсе другое кольцо, да ещё в серединке-то два черных камешка,
как глаза горят.
Пантелей, конечно, по этим камешкам сразу припомнил девчонку, которая
ему золотую дорожку в камне показала…
…После костькиной смерти на прииске хватились:
- Где у нас плясунья-то?
А её и нет. Спрашивать один другого стали – откуда хоть она? Кто говорило
– с Кунгурки пристала, кто – с Мраморских разрезов пришла. Ну, разное…»
Ал
